НОМЕНКЛАТУРНАЯ ОХОТА.

Трудовая биография Я.Ф. Склярова связана исключительно с энергетической отраслью, где он работал почти сорок лет, одиннадцать из которых - в должности министра энергетики Украины. Но охотничий стаж у Виталия Федоровича еще больше: первое ружье (подарок отца) появилось у него раньше, чем первая запись в трудовой книжке, а верность своему увлечению охотой он сохраняет и сейчас - почти через десятилетие после отставки. Но все же наиболее памятны охотничьи эпизоды, о которых Скляров вспоминает в своей новой книге "Афеминимы", относятся именно ко времени, когда он работал министром.

Охотничий инстинкт должен быть в крови многих мужчин, поскольку это одно из самых естественных и древних их занятий. Неизвестно, сколько тысяч лет человечество существовало только за счет охотников, которые кормили, поили и охраняли своих соплеменников от диких зверей и прочих опасностей. Так что стыдиться охотничьих инстинктов не стоит.

Мне посчастливилось пристраститься к этому благородному занятию с самых младых ногтей, меня первый раз взяли на заячью охоту в 11 лет. Сначала я ходил без оружия, затем мне отец подарил ружье 16 калибра, которое в рабочем состоянии и по сей день, и из которого было сделано немало славных королевских выстрелов. В то время на различных офицерских охотах я видел столько марок охотничьего оружия, сколько не видел за всю остальную охотничью карьеру. Фронтовики привозили в качестве трофеев все, чем был богат мир. Но истинную стоимость оружия многие и не представляли, поэтому вполне могли разменять скромный Голланд-Голланд на разукрашенный Зауэр - "три кольца", который почему-то особенно ценился. Добыча была простой и доступной: зайцы, иногда лисы, утки, но дичи добывали много. Еще больше выпивали и закусывали.

Шло время, и менялись вкусы. Я стал превыше всего по всем параметрам ставить вальдшнепиную охоту. По всему спектру получаемого наслаждения, ее просто нельзя сравнивать ни с какой другой охотой. О вальдшнепиной тяге писали великие писатели и большие охотники, но твои собственные переживания - твое собственное богатство.

В Донбассе эта охота начинается в середине сентября. Сам по себе лес в это время сказочно прекрасен, все есть: и пышное природы увядание, и в багрец и золото одетые леса. Самое большое искусство - найти подходящую полянку, так как хорошо известно, что вальдшнепы тянут над опушками полян. Она должна быть хорошо просматриваемой, небольшой и достаточно дикой. Откровенно говоря, если этим делом заниматься регулярно, то уже должны быть облюбованные и застолбленные места, используемые из сезона в сезон.

Слава Богу, эта охота не очень популярна, ведь большинство прагматичных индивидуумов считает, что тратить патрон, и не один, на птаху размером с голубя не стоит. Хотя непревзойденные вкусовые качества этой птицы признают все без исключения. Но вкус вкусом, а семью кормить надо.

Заняли позицию, заряжаем ружье семеркой, это все-таки не бекас. Ружье должно быть верного боя, предельно прикладистым и родным. Цель видишь секунду или две. Стрелять надо быстро по не очень ровно летящей птице и чаще сбоку, чем в угон. И от хорошего выстрела можно получить очень большое удовольствие и громадное разочарование. Пуделять приходится каждому, очень волнуешься, птица в наших краях редкая, если за тягу три-пять на выстреле побывает - это уже удача.

Солнце садится. Вечерняя заря лазоревых, нежно голубых, золотистых расцветок. Ветер в этот момент всегда стихает. Первой отмечается зорянка со своим нежным и неповторимым пением, затем чаще всего черный дрозд начинает шнырять и подпевать. Лес наполняется какими-то шорохами и звуками, которые нам, по большей части городским жителям, невозможно идентифицировать, но которые звучат слаще самой сладкой музыки.

Все - готовность номер один, лучше ружье в плечо, навскидку стрелять сложнее, впрочем, кому как. Вертишь головой не хуже того самого радара, который засекает проклятых империалистов. Вальдшнепа можно только увидеть, услышать никак нельзя: он и не цыркает и не хоркает в это время года, а молча облетает лес в поисках общения с себе подобными.

Ну вот, наконец, примечательный профиль с длинным и характерным носом, которому позавидовал бы и сам Сирано де Бержерак, с учетом пропорций, разумеется. Сердце начинает так стучать, что непонятно, почему он не слышит, а может быть, слышит и хочет доставить тебе удовольствие промахнуться в очередной раз, чтобы потом обсудить с сотоварищами, какие, мол, пошли нынче охотники: и ружья у них аглицкие, и порох бездымный, и дробь спецкатанная, и патроны импортные, а все туда же - в белый свет как в копеечку. Вот раньше, старики передавали, охотники были не чета этим - и стрелять разумели, и писали классно. Да и что с них взять? Все может быть, нам же неизвестны их вальдшнепиные разговоры, да и языком ихним владеем слабо.

Теперь надо дождаться, чтобы он не передумал и не изменил маршрута, а там посмотрим, что и как. Всегда жаль, что нет собаки, хорошей легавой, которая и на высыпках их, родных, достает, и сейчас бы очень пригодилась, потому что сбить вальдшнепа - это только треть дела, попробуй его найти в траве, когда сама матушка-природа его создала таким, что на него легче наступить, чем заметить. А в лесу осенью темнеет очень быстро, так что на все про все у охотника двадцать минут, никак не больше.

И вот он на мушке. Плавненько и быстренько вывести ружье вперед и, ни в коем случае не останавливая его, также на плавном ходу аккуратненько нажать на спусковую скобу. Если остановил ружье в момент выстрела или дернул за спуск, можешь успокоиться и ждать следующего. Это верный стопроцентный промах!

Ну, кажется, все путем! Теперь внимательно фиксируй, ну просто фотографируй все детали, куда он падает, и бегом туда. Лучше один в сумке, чем три не найденных в траве. Вот он, голубчик крапчатый! Целуешь его в клювик и аккуратненько в ягдташ, если он у вас с собой, конечно.

Теперь можно осмотреться, пожалеть, что никто из знатоков не видел такого классного выстрела. Но ничего, мы им такого расскажем, и, главное, доказательство имеется, но много лучше, когда два. Ждем следующего.

А если и не дождешься, тоже расстраиваться уже не стоит, потому что наступает третья и заключительная стадия вальдшнепинового удовольствия - гастрономическая, даже с одним-единственным, хотя лучше больше. Приготовить вальдшнепа - большое умение, а хорошо приготовить - уже искусство, сродни самой охоте. Каждый делает и любит это по своему вкусу и разумению. Рецептов великое множество, один соблазнительней другого: тут и обязательный янтарный супчик, и всяческие парения и варения. Что касается меня, то я лучше по вкусу и не представляю, как только приготовленный с собственными кишочками, зажаренный специальным способом. Моя жена это умеет творить прекрасно, а за мной - хорошее сухое вино и свечи. Незабываемый ужин вдвоем, на что не потянет никакой ресторан.

Все, что я только что изложил, это для души настоящего охотника по понятиям. Теперь про дело и тело.

Всем известно, что охота - это еще и мероприятие. Мне приходилось принимать участие в таких мероприятиях разного уровня - от районного, областного, республиканского и до союзного включительно. Как правило, все это происходит в специальных угодьях, под охраной с прикормленной дичью. Там всего навалом: и штучных ружей, и дичи, и патронов, и промахов, и выпивки, и закуски, и зависти, и интриг, и подлости. Очень многие вопросы решаются прямо на крови, особенно часто кадровые. Власть немеренная, а настроение прекрасное, погода отличная, дичь масштабная, выпивка и закуска номенклатурные, чего же походя не решить такие мелочи, как чьи-то судьбы.

Впервые мне показали стайку сидящих на плесе уток в правительственном заповеднике лет двадцать назад. Егерь сказал, что их можно стрелять и я, как нормальный охотник, начал их скрадывать, последние метров 50 честно преодолевая ползком на министерском животе. Со мной полз и егерь, хотя ему было сказано, что я и сам управлюсь. Когда к уткам приблизились на явный выстрел, егерь настоятельно зашептал мне, чтобы я открывал огонь. Это я, охотник с тридцатилетним стажем, буду стрелять в сидячих уток!? Я егеря отматевировал, как только мог, но шепотом. Тогда он очень печально сказал: "Они все равно не полетят. Это брежневские утки. Им подрезают крылья и они летать не могут, а только дергаются как хлопунцы. Жирные и очень вкусные".

Я встал и хлопнул в ладоши. Среди уток началась паника. Гибнуть и подрезанным уткам не хотелось, тем более от моей руки. Я же не генсек! Некоторые настолько правдоподобно имитировали взлет, как будто были проинструктированы инструктором ЦК. Полное впечатление, что вот-вот, еще немного и взлетят - и прости-прощай. У меня в руках был верный бельгийский браунинг, а это пять гарантированных выстрелов в любом раскладе. Создалось впечатление, что именно у ружья не выдержали нервы. Вроде и не выцеливал, и не стрелял, однако через несколько секунд пяток были готовы. Согрешил, одним словом! Собрали мы их, сердечных, в лодку, присмотрелся, матерь Божья, таких крупных, отборных, жирных в жизни не видел, хотя и пострелял я ихнего брата на своем веку предостаточно.

И здесь меня впервые посвятили в тайну номенклатурной охоты, предупредив, чтобы никому ни слова не говорил. Я честно и долго не говорил, да и сейчас печатаю, а не говорю.

Охоту готовили тщательно и загодя. Отлавливали уток и, подрезав им крылья, отпускали на вольные хлеба нагуливать жир. Далее, перед приездом гостя, их отлавливали снова и, поставив охотника перед плесом, сами из-за камышей время от времени выбрасывали пару-тройку, имитируя подлет. Охотник палил, а стрелял он отменно, и, если промахивался, то добивал подранков на воде, под восторженные крики участников.

Добить подранка - первейшая обязанность стрелка, в этом случае стрельба по бегающим уткам очень уместна. Для большей правдоподобности из заготовленного за камышами блиндажа отправляли пяточек уток прямо на середину плеса, куда была проведена из блиндажа труба, которую и фаршировали ничего не подозревающими жертвами. Они выныривали прямо посредине плеса перед ошалевшим от такой удачи охотником, и он честно брал их на взлете. Так процесс и чередовался: несколько штук подброшено над камышом, пауза на перезарядку, несколько уток заталкивают в трубу, опять пауза и т. д.

В последнюю охоту, за несколько месяцев до своего ухода, генсек добил более 150 уток, их общипали и честно поделили между всеми членами политбюро. Я убежден, что охотник и не подозревал о маленьких хитростях номенклатурной голытьбы, которая так хитра на выдумку, иначе какое удовольствие от такой охоты? То, что они (утки) не успевали взлететь, так это их личное дело.

Как уже понятно, всех подготовленных уток иногда не успевали перестрелять. И тогда егеря их добивали сами. Поверьте, что утки были великолепны на вкус, и моя супруга, которая отлично разбиралась во вкусовых качествах добытых мной трофеев, с этого времени и по сей день требует от меня только таких номенклатурных уток, не понимая, что я сам-то давно из номенклатуры вышел. Ох уж эти жены, что им до наших трудностей!